Я занимаюсь отношениями с самим собой, прежде всего. То есть той частью психологии, которая называется у меня Постпсихология, и берёт она начало еще в той психологии Джеймса Вильяма, трансценденталистов и т.д. Но самое главное, что я занимаюсь постпсихологией, то есть такой психологией, которая унаследовала у классической наблюдательный характер, безусловно, но перестала только наблюдением жить, ведь надо что-то менять было. Я поменял просто парадигму, которую сейчас продемонстрирую в двух словах.
Рождается ли человек? Очень много у меня исследований уже с точки зрения человека обучающегося… Но сначала нужно выяснить парадигму. Рождается ли человек? Я задался этим вопросом. И мне очень счастливо встретилась одна работа американского врача Дамассио, который говорил и писал (он написал целую книгу) о вентромедиальной области, которая находится в лобной части коры головного мозга каждого человека. Так как человек определён, это мы можем увидеть повсеместно, во всём мире, как Homo Sapiens Sapiens, то есть примат, представитель приматов, то требуется только зоологические (по этим данным) медицина, здравоохранение, государство и всё остальное. Человек определен, вы можете пойти в Институте философии, взять любой словарь и там будет написано, что человек принадлежит к отраду приматов. То, что он умен – ничего не доказывает, всё равно человеческое и человечество выглядит как нечто другое.
Во-первых, это не просто подавление какой-то энтропии, беспорядка в какой-то части тела или даже души, а совершенно другое: прежде всего, это компассия, прежде всего – сочувствие, прежде всего человечность делает человеком человека.
Дамассио оперировал одного очень талантливого финансиста, который обладал сверхъестественными, на первый взгляд, способностями, человек семь-десять в каждом поколении рождается таких людей, он мог 258 возвести в любую степень, такую же как 258, ну, вы знаете эти все вещи, они врождённые и совершенно не понятно самому человеку, как он это делает. Но дело не в этом, этот человек по своим характеристикам был просто идеальным: у него была замечательная семья, он любил своих детей, он великолепный был знаток музыки, меломан, у него были чудесные друзья, он был ну просто идеальный человек. И хорошо работал, занимал какую-то очень крупную бухгалтерскую должность…
Попадает в аварию, ему нужно удалять вентромедиальную область. И началось страшное событие, которое длилось очень недолго, но потом продолжалось уже вдали от его семьи, он бросил всех, абсолютно, он перестал ощущать не только музыку, он перестал просто сочувствовать людям…
Короче говоря, вентромедиальная область вот эта, она отнюдь не наследуется генетически. Она приобретается только после рождения. Человек не рождается! Он делается!
Поэты… как это не странно, они делаются в большей степени через трансляцию различных удивительных явлений. Язык, который содержит в себе огромное количество тех элементов, которые нами управляют. Он меняется, он делает какие-то усилия над нами, как говорил Хайдеггер – язык нами говорит. Разные другие обстоятельства делают человека в большей степени человеком, чем просто человека, понятого как примат. Если мы дальше будем понимать себя как приматов, что ли, то простите пожалуйста, никогда нельзя будет ввести понятей, которое просится просто наружу, в литературу. Я его придумал довольно-таки давно, но сейчас стал пробовать его употреблять публично и, кстати, оно очень нравится на Западе. Это понятие – Homo Globalis. Потому что если говорить о диалектике, человек состоит конечно же из того, чем распоряжается этот Homo Globalis. Человек всемирной культуры, как ни странно. Человек хочет выйти, он экстенсивен в этом плане, как человек. Мы это заметили, конечно, даже вот историки, между прочим, утверждают, что войны это проявление вот этой самой экстенсивности.
Но никто не может определить, может быть вот как я предлагаю, что же делается в человеке, когда он становится человеком. А происходит, на мой взгляд, следующее: человек начинает понимать, что у него есть инструментальная часть. Я эту инструментальную часть для образности иногда называю просто конём. Что такое этот конь? Это скрипка Страдивари, это совершенно потрясающий инструмент, на котором мы совершенно не умеем играть. Вот отсюда я делаю вывод что, во-первых та энтропия, которая может быть у здоровья, она параллельна энтропии бесдуховности. Что такое бесдуховность -- вы понимаете – это не быть человеком в том плане, который гораздо шире, чем понимание существующее. Это прежде всего – не участвовать в эволюции человеческого рода, которая проходит отнюдь не по линии хребта, зубов, волос и так дальше. Она проходит и по культурологичной линии.
Почему по культурологичной? Потому что человек всегда рефлексивен. А рефлексия, у нас говорят, это всего лишь раздумье… Да рефлексия – видение себя со стороны, вспомните Дюрера: художник, который рисует художника, который рисует художника, который рисует художника… Анфилада зеркал и везде это есть. Значит давно это уже ясно, что люди не умеют думать о себе не думая о том, что они думают. Значит они имеют возможность отстраниться, по здоровому, без деперсонализации, от того инструмента, чтобы дать ему жить! Мы в зажиме живем сплошном. Мы живем в зависимости от социального результата, мы делаем дипломы и наблюдаем за нашим Homo Sapiens'ом, хза нашим приматом, который жаждет духовности, он особый примат. И не даём ему самого главного, самой главной пищи, которая делает здоровье. Потому что здоровье – это бонус от Бога, от Природы, от Вселенского разума, который, по-моему, считают доказанным, существует. И вот тогда можно говорить о Философии здоровья. Всё остальное, действительно, простите пожалуйста, зоологический подход. Зоологический подход тоже нужен, но, понимаете, в том смысле, что мы занимаемся, инструментом, которого нужно бдительно охранять от ударов об угол, потому что я молотом не разбиваю крышку рояля, стул не рублю и так дальше… Так точно, вероятно, нужно обращаться с нашим инструментом, который называется Homo Sapiens.
Homo Sapiens, повторяю, из моих наблюдений следует, что это совершенно не понятое существо, с которым мы совпадаем. Я бы очень вас просил поинтересоваться этими вещами глубже и вы увидите, что вентромедиальная область действительно не существует до тех пор, пока мы не погрузились в культуру. Следовательно надо исследовать духовность как физиологию, то есть физиологию духовности нужно исследовать для того что бы в нас воцарилось некое противодействие энтропии, которое конечно же перерастает в то, что мы получаем бонусы, мы получаем премии за то, что мы участвуем в эволюции.
Как мы участвуем в эволюции? Это дело происходит, вероятно, в поиске себя. Если человек сам себя находит, в какой-то степени, и понимает это, тоже в какой-то степени, у него появляется скромность, он начинает использовать свой инструмент, который обязательно уникальный. У нас у всех потрясающие головы. Но мой папа натолкнул меня на потрясающую мысль, которая меня поразила совершенно, ведь действительно – все умны, но пользуются этим умом далеко не в зависимости от культурного нашего достояния, всемирного. Экстенсивности нет, ничего не творится…
Я боюсь что я затянул своё сообщение, но это настолько серьёзно и меня настолько убедило практическое применение этой гипотезы или полутеории, может быть даже теории.
Есть зависимость здоровья от духовности. Есть потрясающая мысль о том, что если я живу воплощая себя в том, что мне дано сделать здесь, смысл жизни обретается во имя того, что ты существуешь дальше, пока не исполнишь своё домашнее задание. Может быть это кому-то мистикой покажется, но почему-то люди вот подольше и получше живут физически, когда они получают такую сверхзадачу в своём подсознании и наконец спокойно оставляют кесарю кесарево, уму, то что разумово, если можно так выразиться. А не интеллектуализируют беспрерывно и забывают о тех конкретных совершенно вещах, от которых никуда не денешься и которые на самом деле очень и очень отсталые по своей сущности.
Сегодня можно жить по другому.
Самое главное, что нам нужно сделать, на основаниях достаточно общих- честно, социально грамотно, - нужно обязательно разработать термины. Мы все, как говорил когда-то логик … в парламенте в Англии – под словом демократия понимаем все разное. Так вот, мы под словом «здоровье» разное понимаем, под словом «здравоохранение» – тоже разное, под словом «философия и здоровье», я здесь объединю, – тоже разное. Философия у нас выглядит очень пёстро. Я предлагаю каким-то образом провести серьёзное заседание, когда не будут вот эти странные возгласы… Он же не то слышит, что другой говорит, дело не во мне, а в том, что мы слышим реально, не просто слушая.
Мы очень можем любить друг друга, но ничего не добиться. Вот этот гнилой, я бы сказал, философский принцип, любите друг друга. Дело ж не в любви. Мы любим уже друг друга и я вас всех тоже люблю. Но делать что-то, в поисках даже не истины, а позиции в жизни, когда мы смогли бы дать что-то действительно… разработать. Нужно каким-то образом спродуцировать что-то дельное действительно. И я думаю, что это будет, безусловно, в более интроспективной области, чем кажется. Я очень надеюсь на это.
(c) 2008 postpsychology.org