Из воспоминаний Юрия Диаковского о Валерии Александровиче Куринском.
Осенью 1988 г. во время одной из встреч Валерий Александрович обратился с вопросом:
– Помнится, Вы живёте вместе с корейцами?
– Да, с северными корейцами.
– Мне нужен носитель корейского. Сможете привести? Хочу записать звуковой строй корейского языка.
– Валерий Александрович, Вы решили взяться за корейский?
– Вовсе нет. Не сейчас. Есть пара хороших учебников корейского языка, при необходимости смогу освоить — книг вполне достаточно. Проблемы в фонетике. Хотел бы записать транскрибцией звуковой строй корейского, приложить его к книжкам и пусть полежит до поры. При необходимости весь инструментарий будет в руках.
– Сколько эта работа потребует времени?
– По моим прикидкам около часа, но не исключено, что справлюсь минут за пятьдесят.
– Одного визита будет достаточно?
– Вполне.
– Валерий Александрович, а какой это должен быть кореец?
– Желательно развитый, из хорошей семьи, в общем — на Ваше усмотрение.
– Среди них других и нет. А нужен ли человек со знанием языков? Многие корейцы занимаются японским и китайским, так как нужно знать язык врагов и язык друзей.
– Это, в данном случае, совсем не обязательно, хотя, пожалуй, смогу быть полезен человеку по части изучения этих языков.
Через некоторое время Валерий Александрович добавил:
— Знаете что, — выберите из корейцев наиболее авторитетного, пользующегося уважением у своих. Возможно, это будет самый старший из них.
Корейцы, посвящавшие много времени изучению иностранных языков, знали от меня о Валерии Александровиче, его открытиях в данной области, и живо включились в подбор кандидата.
Выбор достойного занял довольно много времени, я совершенно потерялся в этой дискуссии, плавно перешедшей с русского языка на корейский и, в итоге, всё получилось так как желал Валерий Александрович — выбрали самого старшего студента 1965 года рождения.
Это был среднего роста крепко сложенный и молчаливый парень по имени Юонг. Он мало разговаривал, но всегда по существу и пользовался беспрекословным авторитетом у соотечественников. Как и все северные корейцы Юонг был гипераккуратен и олицетворял собой основательность и надёжность.
Поход был назначен на 11 часов утра в воскресенье. Рано утром начались неторопливые сборы.
Юонг придирчиво изучал свою ослепительно белую рубашку и долго наводил утюгом стрелки на брюках. Выбор галстука проходил особенно долго. В результате, одетый в безукоризненно сидящий синий костюм с чёрным в полоску галстуком, Юонг был похож скорее на молодого дипломата, чем на студента.
Валерий Александрович просил, чтобы мы взяли с собой наиболее полный из имеющихся корейских словарей, что и было исполнено. Прибыли точно к назначенному времени.
Валерий Александрович встретил нас очень приветливо и просто излучал гостеприимство.
Юонг в изумлении рассматривал его квартиру, состоявшую на 99,9 % из книг и заметно волновался.
Разговор за чаем шёл о японском языке и японской поэзии. Валерий Александрович терпеливо разобрал с Юонгом несколько стихотворений на японском и похвалил его произношение. Напряжение начала встречи улетучилось без следа.
Далее настала очередь корейского. Юонг достал 2 томный корейский словарь и началось транскрибирование. Валерий Александрович внимательно прослушивал слова и словосочетания, двигаясь по алфавиту и фиксировал всё при помощи знаков транскрипции. На части звуков останавливались надолго и, после многократных повторов и записи вариантов звучания, двигались дальше.
Валерий Александрович был доволен — работа с понятливым корейцем явно спорилась.
Примерно через час всё завершилось и снова сели пить чай. Далее произошло неожиданное.
Валерий Александрович всял словарь и обратился к Юонгу:
— Пожалуйста, не обижайтесь, но я должен обратить Ваше внимание на одну важную деталь.
Далее он указал в определённое место:
— Это должно звучать по-другому.
Юонг побелел и через некоторое время ответил:
— Я, действительно, это не совсем хорошо говорю. Но откуда Вы знаете?
Валерий Александрович улыбался:
— Я этого не знаю, Юонг. Я это чётко слышу. Любой язык представляет собой очень стройную звуковую систему. Это как хорошее классическое музыкальное произведение. Всё в нём совершенно, ничего не выделяется и не привлекает излишнего внимания. У Вас это место звучит необычно, а значит неверно. Можно я попробую прочитать, а Вы подтвердите — верно или нет?
— Да, пожалуйста.
Валерий Александрович тщательно несколько раз произнёс ряд словосочетаний по-корейски.
Юонг был в восторге:
— Да! Это именно так. Это так правильно говорить по-корейски!
Мы не стали более отнимать драгоценное время и в скором времени откланялись.
Ждать трамвая на Воскресенке пришлось довольно долго. Юонг непрерывно курил и несколько раз пытался завести разговор, но, спохватившись, сам себя останавливал. Вновь вернулось волнение и сигареты не помогали успокоиться. В конце концов он не удержался:
– Большое спасибо тебе. Думаю, в Корее совсем нет такого человека.
Я ответил:
– Тебе спасибо, Юонг. Возможно, не только в Корее, но и во всём мире может не оказаться такого Человека. Нам с тобой неслыханно повезло, друг.
Вечером того же дня молчаливый Юонг долго и эмоционально описывал затаившим дыхание соотечественникам визит к удивительному Человеку, которого «совсем нет в Корее».
После этого я часто давал корейским друзьям для изучения свои записи бесед с Валерием Александровичем. Они были очень внимательны и серъёзно погрузились в систему Автодидактики.
В следующем году после летних каникул корейцы уже не вернулись на обучение в СССР.
Руководство страны сочло опасным для молодёжи далее находиться в распадающейся стране, променявшей светлые идеалы на унизительные подачки и пустые обещания врага.
Не знаю, что с ними стало дальше. Страна отгородилась от бывшего союзника почти непроницаемой информационной стеной. Знаю только одно — семена Автодидактики точно дали всходы на корейской земле.
июня 8, 2017 | Новости | Comments Off on «Совсем нет такого человека»